Но когда я узнал, что живёт эта семья (Сергей и Татьяна Дружинины) в крохотной деревеньке в Сокольском районе Вологодской области, что зимуют одни в пустой деревне… Заинтересовался. Связался. И уже от самого Сергея узнал, что так они отзимовали уже 16 зим…
До Сокола доехал я на рейсовом автобусе, а там, к автовокзалу подъехал Сергей, и я пересел в его приличную иномарку…
И вот понемножку узнаём друг о друге…
Он москвич коренной, как и жена его Татьяна. Потому и разговор сперва не о деревенском их житье-бытье пошёл…
- Жалко Москву. На наших глазах её корёжат, потому что не знают, не понимают, не любят…
Да – не только деревни мы теряем, теряем и города – их историю, душу… Дак ведь так мы всю Россию потеряем!.. Как там у Александра Романова, родную речку которого – Двиницу, мы недавно пересекли: «Куда же Русь уходит? А Русь уходит в нас…» В нас? Значит, нам и хранить её – Русь нашу – хоть в деревне, хоть в городе, чтобы вместе с нами-то и не ушла она…
Кажется, впервые за весну-лето сегодня солнечный день. За окном машины прозрачно-зелёные (ещё и листва-то толком не отросла) перелески, свежие луга, деревеньки… А мы говорим о Москве, о пресловутой «реновации». Вот жили, обустраивали люди свои дома, квартиры – а теперь брось всё это и переезжай не знамо куда… И здесь в сельской глубинке не отпускают Сергея московские проблемы. Да и меня достаёт проблемами город – телефон-то нынче у нас всегда при себе…
Но вот отворотка…
- Заедем, - говорит Сергей, - и мы сворачиваем с большой дороги.
Машина встаёт неподалёку от храма с разрушенными куполами и крышей… Мы со стороны алтаря. Перед алтарём высится памятный крест. На нём доска с надписью: «Сей поклонный крест установлен в память о разрушенной святыне Троицко-Мольском храме и всех погребённых здесь священнослужителях, их женах и православных христианах. Вечная память!»
На стенах храма видны так называемые картуши – примета Тотемских храмов. И действительно, Тотьма, «тот город зелёный и тихий», уже не далеко.
- В церкви была ремонтная мастерская, купола были, крыша, и не так давно, лет 15 назад, - рассказывает Сергей. - А потом случился пожар и рухнула крыша…
И стоит храм – немым укором, без купола, без креста.
Крест перед храмом…
Мы возвращаемся на большак, снова едем в сторону Тотьмы.
И снова отворотка. Едем мимо брошенных старых ферм. Но рядом и современный животноводческий комплекс. Сергей пояснил, что разорившийся совхоз купили какие-то богатые «москвичи» (кто их знает – кто такие), и местность потихоньку оживает – на новом комплексе доят коров, в лугах заготавливают силос и сено… Главное, что появилась работа для местных жителей.
На окраине деревни Горбово у Сергея пересадочный пункт. Из гаража выгоняет «уазик», а иномарку ставит на его место … Рядом деревня Чучково – центр сельсовета (по-нынешнему – поселения). Неподалёку и деревня Липовицы, куда к своей бабушке часто ездил поэт Виктор Коротаев.
И снова мы возвращаемся к большой дороге, сразу пересекаем и по грунтовке через поля едем к деревне, ставшей уже почти родной для Дружининых.
В поле работает комбайн-подборщик – подбирает скошенную траву, трактора-отвозчики увозят «зелёную массу» к силосной яме… У дороги, прямо в поле, стоят две (или три) легковушки…
Тут становится очевидной необходимость пересадки на вездеходный наш УАЗ.
Поначалу вроде бы ничего… Но колеи накатанные тракторами (посевная же была, может и удобрениями подкармливали, сейчас вот заготовка травы началась), становились всё глубже. И не две колеи, а четыре, а то и шесть вряд. И вот Сергей, как заправский гонщик-экстремал правит машину между этими колеями, поперёк их, на скорости преодолевает ямы. И УАЗик – смело ныряет (и выныривает), скачет, местами, кажется, и перелетает… И я только покрепче держусь за промятое сиденье. А Сергей привычно-уверенно крутит баранку и дёргает рычаг переключения скоростей…
И уже когда въезжаем в зажатую огородами улочку деревни, он сообщает, что и права-то получил, когда уже стал жить здесь.
- В Москве машина зачем – в пробках стоять? А здесь без машины никак…
Деревня необычная – десяток изб на пригорке не улицей выстроились, а будто бы произвольно раскиданы, как попало. Какой-то порядок, замысел в такой расстановке домов изначально, наверняка, был, но чтобы понять его, надо пожить здесь, надо стать своим в этой деревне. Называется она – Старово…
Вот и дом Дружининых. Во дворе знакомлюсь с собаками и кошками (потом оказывается, что их тут с десяток). А в доме ждёт нас хозяйка – Татьяна, вкусный обед…
И снова удивлюсь – причудлива жизнь! – ну, как такая женщина согласилась из Москвы переехать сюда… Согласилась…
Обычный деревенский дом, обширный двор, огород, баня…
Мы с Сергеем сидим во дворе, в тени им же посаженных клёнов. Время к полудню, и солнышко припекает. Будто и не было недель дождливой холодной погоды – всё откликается на тепло: листва, трава… И уже появляется надежда, что и в огороде всё выправится – картошка, лук, накатятся огурцы и помидоры…
- Как мы сюда перебрались-то? - покуривая, говорит Сергей. – Сначала я сюда на охоту ездил…
И он рассказывает как с детства был увлечён лесом, походами, приключениями, как читал Арсеньева, Пришвина, Бианки… Ходил и плавал по местам воспетым Паустовским – Мещерским лесам и рекам.
А в середине 80-х даже прошёл маршрутом Арсеньева…
- Просто купил билет и поехал на Дальний Восток, - вспоминает Сергей времена юности.
Ну да – Дерсу Узала, женьшень, хунхузы… И мне ведь всё это не давало покоя. И я проходил этим маршрутом, но только по атласу, а вот Сергей «вживую» побывал…
В те годы он работал в знаменитом ОКБ «Кристалл» фотографом, там же, художником-оформителем, работала и Татьяна… В 90-е, когда вдруг оказались «не нужны» стране многие заводы, комбинаты, фабрики, трудно было с работой и заработком и на «Кристалле», в то время чем только не пришлось Сергею заниматься… Но всегда оставалось одно главное увлечение – охота. В поисках хорошей охоты и оказался он в глухой вологодской деревеньке. Купил полуразвалившуюся избушку – для охотничьих экспедиций этого было достаточно… А потом, привёз туда Татьяну, отдохнуть от города… А потом, они решили в романтическом одиночестве встретить Новый Год…
- Дом когда взял – крыши не было, пола не было, веранда провалилась… Всё пришлось привозить, делать. Начиная с фундамента – всё. И всему, по ходу дела, сам учился… Баню тоже новую поставили. Понравилась старая, от прежних хозяев «по-чёрному», сделали и новую по- чёрному. С помощью, конечно, местных умельцев всё делал. Правда, кое-что после «умельцев» пришлось и переделывать, не без этого, как говорится… - улыбается Сергей, вспоминая те годы. - Всё было заросшее, огорода не было, забора не было…
Теперь есть и огород и забор, уже подросли и посаженные Дружиниными клёны и сосны… Но работы по дому будто бы и не убывает – это естественно, дом надо содержать… А ещё надо обработать огород, заготовить дров, подготовиться к любимой охоте… А потом и сама охота придёт, та что пуще неволи… Когда ноги сами, вслед за рабочей собачкой, бегут в лес… Впрочем, охота уже давно не развлечение для Дружинина. Каждый год он покупает путёвку на лося, на кабана, и не использованными путёвки не остаются. Так что, хотя скотину не держат – мясо в доме есть…
- Пробовали и скотину держать, но отказались, - говорит Сергей. Из «скотины» нынче у них только куры да уже упоминавшиеся собаки и кошки. Что ж, каждый сам выбирает способ и возможность жизни на своей земле…
Перед воротами во двор – фонарь. Откуда он тут, посреди пустующей большую часть года деревни …
Оказалось, что Сергей припёр этот столб из соседней брошенной деревни. Несколько километров тащил, обмотав верёвкой, по снегу. Сразу и вкопал (земля ещё не промёрзла), фонарь в городе купил, подтянул провод. Выключатель в доме поставил…
- Зимой-то рано темнеет, вот и сделал, - просто говорит Сергей.
Пошли прогуляться по деревне. Сейчас, летом, она довольно густо населена. Даже ребятишки бегают по обширному соседскому двору и по улице, благо – дождались солнышка!
И ещё на одном крыльце видим хозяина – махнул приветственно рукой… У дома стоит автомобиль «Нива»… «А как же остальные-то добирались сюда, по такой-то дороге?» - думаю. И вспоминаю машины, которые стоят у дороги в поле в поле, что делать – дальше им не проехать…
Высокий, большой, обихоженный дом, за домом автомобиль УАЗ (как у Сергея) с поднятым капотом. Мужчина – невысокий, крепкий, лет шестидесяти, вытирает руки ветошкой. Здороваемся.
Это Александр Авенирович Никитин – хозяин этого дома, бани, огорода… Пошли во двор, сели у колодчика. Я не удержался попил этой чистейшей, воистину живой воды, поднятой из тёмной холодной глубины… Поговорили. Никитин местный уроженец, уже давно живёт и работает в Вологде, но родные места не забывает. Этот дом, правда, остался ему от тёщи… Дом – настоящий крестьянский ковчег, в котором, случись – и всякой твари по паре уместилось бы, и пропитание на них. Заходим и в дом – по высокой лестнице на мост, в избу заглянули, на двор зашли… Везде чувствуется опытная хозяйская рука… Есть и для кого обихаживать и хранить – дети, внуки…
Мы возвращаемся в дом Дружининых.
А там гость из соседней деревни. Николай – колоритный мужик, довольно высокий, с крупным красным носом. Он похож одновременно на пирата и на индейца. На нём бандана, цветные шорты, фирменная футболка, новейшие кроссовки. У него несомненные артистические способности… Сразу с Сергеем о рыбалке заговорил, и поглядывая на меня, будто сценку разыгрывает:
- Хариуса надо как ловить? Надо червячка найти и с ним договориться, крючок нужен – это очень важно. И номер крючка важен, и леска, и грузило…
И не поймёшь – смеётся или всерьёз…
Сергей поддерживает:
- Это что, вот у Жильцова кепка красная есть, если он в ней – хариус его, а нет – не клюёт… Так что и в кепке дело…
- Дело в шляпе!
Сели за стол, разговорились…
У этого своя судьба. После армии (служил в Германии) не захотел возвращаться в деревню. С приятелем поехал в Великий Новгород, где работал таксистом. В 90-е годы занялся бизнесом. Большие деньги в руках держал. А потом лихие люди всего лишили. Тогда-то и вернулся в родную деревню… Дочь у него замужем за американцем (вот откуда новая фирменная одежда). Живёт Николай вместе со старшей сестрой и мамой, которой больше девяноста лет…
- До четвёртого класса я учился в школе в Чучково, потом в Андреевском, а в девятом-десятом – в Бирякове, это пятнадцать километров от нас, - рассказывал Николай, отвечая на мои расспросы. – А после школы армия, и всё… А папа у меня был великий плотник. Ему не надо было рубанка, только топор – и всё сделает. Я так не могу…
- Ну, у тебя тоже руки на месте, - поправляет его Сергей.
Наступает момент, когда я уже могу задать и «нескромный» вопрос:
- Николай, ты ещё не на пенсии, не работаешь, не воруешь… На что же живёшь?
И философский ответ:
- Приспособился… Ну, давай…
Мы выпиваем и закусываем…
- Можно ко всему приспособиться, - дополняет Николай свой ответ. Молчит и ещё говорит:
- Тоже всё спрашивают – чего к дочери не еду… А зачем? Я Россию люблю…
Мы снова садимся в УАЗ. Николай рядом с Сергеем. Я сзади. И снова преодолеваем дорогу до большака…
Живёт Николай в деревне Горбово. Туда и едем. Я, если честно, боюсь увидеть покосившийся неухоженный домишко… Но, и вся деревня чистая и крепкая, а дом Николая Зайцева – прекрасный. Высокий, красивый… Стоит на краю деревенской улицы, на откосе. И такая даль открывается, такая ширь… «Прекрасно однажды в России родиться!» - невольно вырывается строчка Виктора Коротаева. И правда, зачем отсюда куда-то уезжать…
- Подождите, - деловито говорит Николай, уходит в дом и вскоре возвращается… с патефоном. Устанавливает аппарат на край колодца, сам рядом садится в «художественную» позу.
- Вот теперь фотографируй! - разрешает мне. Ну, я же говорю – артист!
Мы прощаемся с Николаем и едем дальше…
- Ты не подумай, он не всегда такой, - сказал Сергей. - Это они тут друга похоронили, так подзагуляли…
О, Господи!..
Едем через большую деревню Чучково, мимо школы и «администрации поселения». Пересекаем речку Вотчу и останавливаемся, спускаемся к быстрой и чистой воде в зелёных берегах (хайрюсовая речка!). В наших краях много рек и мест с таким названием. Эта Вотча впадает в Двиницу, которая вливается в Сухону… И опять я ощущаю себя на берегу огромного мира… «У края бескрайнего моря, как маленький мальчик стою…»
Мы приехали в деревню Покровское. Остановились перед камнем с табличкой: «В память о Никольской школе, основанной в 1875 году». Табличка установлена 12. 07. 2003 г. Была школа, была жизнь – и нет, только табличка на камне, да берёзы, посаженные, наверное, когда-то школьниками…
Идём к церкви… А дома вдоль улицы хорошие, у домов машины…
Нет, жизнь не умерла в наших деревня и сёлах, но приняла какую-то другую форму. И вот в эту жизнь надо вглядеться… А пока смотрим на бывшую жизнь – прицерковное кладбище, смотрим и на храм – олицетворение жизни вечной, пустой и порушенный, но Божий…
И возвращаемся домой, где уже ждёт нас ужин. И та самая баня по- чёрному… Ну, это счастье…
Вечером ещё долго с Татьяной и Сергеем смотрели их семейный альбом. Спать мне постелили на веранде – теплой и светлой, и со шкафом книг. Книги хорошие – классика и о природе…
В этой тишине, прокручивая в голове длинный день, мечтая прочитать все эти книги, я и уснул.
А утром после завтрака, снова едем (теперь и с Татьяной) на боевом «уазике» до пересадочного пункта, потом на иномарке едем в сторону Вологды, но заворачиваем ещё в городок Кадников, к церкви Ильи пророка.
Об этом храме, памятнике архитектуры 17 века, если рассказывать, то отдельно и долго (у храмов, как у людей – свои судьбы, но и общая судьба у наших храмов – мученическая)…
Служба уже закончилась. Мы – Татьяна, Сергей, я – ставим перед образами свечи…
В Вологде мы простились.
Прошло с того времени месяца полтора, а я только взялся записать всё это. Потому что не отпускает. И хорошо, что не отпускает. Я смотрю в «фейсбуке» фотографии, которые выставляет Сергей: смородина хорошая наросла, картошка выправляется, вот он хариуса поймал, вот медвежьи и кабаньи следы на полянке, засеянной овсом… Вот часовню мужики в соседней деревне ставят… Дай им, Боже…
