«Господи, на старости-то лет и в сад будет по весне не сходить!» - думает она, вспоминая деревеньку, из которой переехала с мужем в этот посёлок ещё тридцать лет назад. Вспоминает, как с дочерью Ульяной и внучкой Галей ходили туда, в свой сад, собирать яблоки…

Давно уже умер её муж-шахтёр. Дочь погибла в прошлом году от шальной пули. Зять, до этого всё работавший в шахте, ушёл в ополчение. Остались они с внучкой вдвоём.

В этом году окончила Галя одиннадцатый класс (школа в соседнем посёлке). Летом вдруг сказала бабушке: «Поеду в город Вологду на кружевницу учиться». Это уж она в своём интернете насмотрела. Рукодельная-то она с детства: и шить, и вышивать, и вязать умеет. А вот кружево – не здешнее рукоделие.

Таисия Петровна как про Вологду да кружева услышала – совсем давнее вспомнила…

Она, кроха лет трёх, на руках у мамы, тут же отец, его брат, дедушка и ещё много людей в битком набитом «скотском» вагоне. Вот откатилась дверь, и яркое, но холодное солнце ударило в глаза, и были видны какие-то домики, пахло дымом, и снег, снег… И округлое слово «Вологда» прокатилось по вагону… Но двери закрылись, и их снова повезли, и вышли они на каком-то полустанке. Ночевали в ближнем селе, в церкви. Прямо посреди храма горел костёр, а измученные люди лежали и сидели на каменном полу, подложив свои вещи… Она всё была на руках у мамы. Всполох костра выхватывал стену, и виден был белый ангел, летевший, расправив крылья, в подкупольную черную высь…

По утру многие не поднялись, осталась в той церкви и её бабушка.

Снова шли по зимней лесной дороге, потом женщин с детьми подсадили на сани…

Прямо в лесу и построили ссыльные раскулаченные украинцы посёлок. Занимались лесозаготовками, потом и пахать, сеять начали, скот появился. Перед войной был это уже богатый колхоз.

На фронт ссыльных сразу не брали, но к сорок второму году и до них очередь дошла. Ушли на фронт и отец Таисьи, и дядя. Оба погибли.

В войну и сразу после войны часто из соседних деревень приходили крестьянки, меняли вещи на хлеб. Бывало, и кружева приносили, но её мать их не брала: «Вдове это не трэба», - говорила.

В школу Таисья ходила в соседнее село. Однажды забежала в дом к одной из подружек, а там её старшая сестра кружево плела. Загляделась Таисья на работу кружевницы, захотелось и самой научиться. Да куда там! Столько работ да забот помимо учёбы…

В сорок седьмом стали отпускать домой украинцев. Вот и до Таисьи с матерью дошёл черёд.

Вернулись они на Украину. А родного села нет, сожгли фашисты перед отступлением. Строились люди заново, сады сажали…

Счастье это было для семнадцатилетней девушки – на родину вернуться, самой увидеть то, чего по малолетству не помнила, о чём только слышала: чёрную, жирную землю, в которую «палку весной воткни, а осенью яблоки снимай», подсолнухи, новые белые хаты, что вскоре появились на месте пожаров… Пришло время – и замуж вышла.

… И вот сидит Таисья Петровна одна в квартире и вспоминает жизнь – будто и не было! Уехала внучка-то осенью, поступила. «Это хорошо, что уехала… Чего здесь-то, ждать, когда снаряд в окно прилетит…»

Однако же ёлочку (старую, искусственную) по привычке нарядила, стала и винегрет готовить. Есть у неё в холодильнике под окном и колбаска, и мясо, найдё тся чего и выпить). Это для зятя, отца Галины. На Новый-то год, может, и отпустят до дома, не всё же воевать-то… А сама она до Рождества постится…

В дверь позвонили, и Таисья Петровна вздрогнула. Прислушалась и только на второй звонок пошла открывать.

- Бандероль вам, тётя Тая! - сообщила неунывающая почтальонка Марина. - Из Вологды! – добавили. И пошла дальше, разносить письма и бандероли по полупустым домам.

Раскрыла Таисья Петровна конверт, а там в прозрачном пакетике кружевной ангел… И письмецо: «Бабушка – это я сама сплела, моя первая работа. У меня сразу стало получаться. Бабушка, Новый год я в Вологде встречу, а на Рождество приеду к тебе и папе. Обнимаю и целую. Галя».

Таисья Петровна за ниточку повесила ангела на ёлку и стала ждать и молиться.