Мать их, Егорова жена Лизавета – погибла… Не велика речка Чернавка, а течение быстрое, бочаги глубокие, а в них, люди видели, и русалки живут. Пошла Лизавета на реку в зимнее время бельё полоскать, а там уж русалки ли утащили, сама ли кулькнулась – упала в прорубь, затянуло её течением под лёд…

Вот мужик-то один с дочерьми и остался. Ясное дело, что не сладко одному с тремя-то малыми дочками. Он уж старается – и в поле, и в огороде, и в лесу, и по плотницкому делу работает рук не покладая, а всё еле-еле концы с концами сводит: если накормит своих девчушек, так уж завтра не на что обутку купить, а если купит сегодня валенки – завтра хоть лапу соси от голода…

Когда ещё девчонки вырастут да станут помощницами! Да и какие они помощницы мужику… Вот был бы хоть парнишка…

Так думал Егор за бесконечной работой, а что ещё можно сделать, не знал. Вот и пошёл он как-то в монастырь, попросить помощи у святого Димитрия… Взял с собой младшую дочурку Варюшку. На одну денежку свечку купил, другую денежку на хлеб оставил.

Отстояли Егор с Варюшкой службу, святым мощам поклонились, свечку пред образом Спаса поставили.

За ворота монастырские вышли – тут нищенка к ним:
- Подайте, Христа ради.
- И рад бы подать, да самому в пору милостыню просить, - Егор ей отвечает.
- Знаю твою беду, а ты всё же дай, не скупись…
- Да какая же скупость, если подать-то нечего? - уже сердиться Егор стал.

А Варюшка-то и говорит ему:
- Тятя, а денежка-то ведь есть у тебя.
- Есть-то есть, да без неё-то что будем есть!
- А ты об этом не думай – будет день, будет и пища, а девчушку твою я за доброе сердце награжу, - нищенка сказала.
- Дай, тятя… - Варюшка просит.

Вздохнул Егор, подал дочке денежку, а та нищенке отдала.

- Спаси вас Христос, и помоги святой Димитрий, - молвила нищенка им в спины. Егор-то здорово рассердился и на дочь, что упросила его, и на себя, что поддался.

Уж мимо Николаевской на Валухе церкви прошли, когда услышали, что кто-то окликает их.
- Постойте-ка!

Остановились Егор и Варюшка, смотрят – монашек, в руке корзинка плетёная. Он Егора и спрашивает:
- Это не ты ли тот мастер, что по весне кельи у нас ладил?

Егор весной, и верно, подряжался в монастырь по плотницкой части.
- Я, - отвечает.
- Вот, возьми - отец игумен просил передать, - и подаёт монашек корзинку, а там и хлеб, и даже пряники для девчушек.
- Я тогда же полный расчёт получил, - Егор отвечает.

- Очень понравилась отцу игумену твоя работа, это подарок тебе, прими, - сказал монашек, корзинку к ногам Егора поставил, развернулся и поспешил в монастырь.
- Вот видишь, тятя…
- Что?
- Да нищенка-то говорила, что будет день будет и пища…

Ничего ей отец не ответил.

А дома радости было у сестёр, как пряники-то получили. Ну и у Егора поотлегло на сердце…

А к вечеру постучали в дверь.

- Заходите, не заперто, - Егор откликнулся.

Та нищенка и вошла. А он уж про неё и думать забыл, удивился – чего ей ещё надо?

А Варюшка сразу к ней:
- Здравствуй, бабушка! Вот спасибо тебе – ведь всё как ты сказала… Вот это та бабушка и есть! - сёстрам говорит. Те тоже к нищенке льнут.

А Егор молчит, ждёт, что же она скажет, чего ещё попросит. Только смотрит, что не похожа она на нищенку, одета не ярко, да чисто, сапожонки на ногах не новые, да каши не просят. За плечами у неё котомочка, а в руке какая-то деревянная рамочка.

- Обещала я наградить дочку твою, Егор, за её доброту, вот и пришла обещание исполнить. И других дочерей не обижу. Научу я их тому, чему сама в городе научилась, – кружевному плетению.

- Ну, учи, - ответил Егор. А сам подумал: «Вот дак награда – плетение какое-то». В то время кружево только-только на Вологде появилось.

Однако же место в девичьей горенке женщине выделил. Там она поселилась, там и мастерская кружевная устроилась.

Набили сестрёнки мешок соломой – подушка получилась, мастерица рамку непонятную раздвинула – подставка под ту подушку. Нитки, булавки – всё в котомице у кружевницы нашлось.

Так и пошло у них – Егор работает, время пришло урожай собирать, девчонки по дому помогают да кружевному делу учатся…
Месяц прошёл ли, два ли, и показала Варюшка первую свою работу – скатёрку кружевную. Глянул Егор и обомлел от красоты такой. Хорошие кружева и у других дочерей получились.

А как на ярмарку-то пошли в воскресный день – тут все их кружева и купили. Столько денег в доме у Егора ещё и не бывало.

А кружевница, что одарила Егоровых дочерей ремеслом кружевным, собралась в путь-дорогу.

- Спасибо тебе, - поблагодарил её Егор.

- Это тебе спасибо, за то, что таких дочерей воспитал. Пойду, поищу, кого ещё можно кружевным ремеслом наградить, - и ушла по Кубенской дороге.

А Егор с дочерьми-кружевницами дальше жить остался. Нужды они с тех пор не знали, а и без дела никогда не сидели.