Перед смертью Александр III завещал своему сыну: «Тебе предстоит взять с плеч моих тяжелый груз государственной власти и нести его до могилы так же, как нес его я и как несли его наши предки. Я передаю тебе Царство, Богом мне врученное. Я принял его тринадцать лет тому назад от истекавшего кровью отца… В тот трагический день встал передо мною вопрос: какой дорогой идти? Той ли, на которую меня толкало так называемое передовое общество, зараженное либеральными идеями Запада, или той, которую подсказывало мне мое собственное убеждение, мой высший священный долг Государя и моя совесть. Я избрал свой путь. Либералы окрестили его реакционным. Меня интересовало только благо моего народа и величие России… В политике внешней держись независимой позиции. Помни: у России нет друзей. Нашей огромности боятся. Избегай войн. В политике внутренней прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годину бед. Укрепляй семью, потому что она – основа всякого государства».
В графе «род занятий» Государь пишет «Хозяин Земли Русской».
В правление Николая II Россия неуклонно становилась великой индустриальной державой: за 20 лет производительность русской промышленности увеличилась вчетверо. Россия являлась тогда кормилицей всей Европы: в 1913 году урожай хлеба у нас был на треть выше, чем в США, Канаде и Аргентине вместе взятых! Росло народонаселение – российский рубль был подлинно золотым. За 20 лет правления Николая II население империи возросло на 40%, заметно повысился общий уровень благосостояния. Протяжение железных дорог удвоилось. Увеличился и речной флот – самый крупный в мире. Возросла и русская армия.
На двадцатом году царствования императора Николая II Россия достигла еще невиданного в ней уровня материального благосостояния… Происходящую в России перемену отмечали иностранцы. В конце 1913 года Эдмон Тэри, по поручению двух французских министров, произвел обследование русского хозяйства. Отмечая поразительные успехи во всех областях, Тэри заключил: «Если дела будут идти так и дальше, то Россия к середине текущего века будет господствовать над Европой как в политическом, так и в экономическом и финансовом отношении». А ведь Россия управлялась в то время только девятью министрами, и император, не имея даже личного секретаря, в период только с 1909 по 1911 годы сам разработал и утвердил 900 законопроектов.
Будучи самым богатым человеком в мире, Государь не позволял детям тратить более восьми рублей в месяц, носил штопаную домашнюю одежду и, в то же время, расходовал колоссальные суммы из личных средств на всевозможные пенсии и стипендии, содержание школ, больниц и церквей.
Служение народу Николай II воспринимал как свою священную обязанность; к подданным он относился, как любящий отец. Сохранилось множество случаев особенно трогательного отношения Государя к простым людям. Царь обладал высочайшим правом помилования приговоренных к смертной казни и нередко пользовался этим своим правом. Однажды он даже отправил помилованного государственного преступника в Крым лечиться, снабдив его деньгами.
Один из величайших актов Государя во время войны – это запрещение продажи вин по всей России. Государь говорил: «Ужасно, если правительство будет извлекать доход из народного пьянства».
Исключительно много Николай II сделал для Русской Православной Церкви. При нем число храмов увеличилось более чем на десять тысяч. Их стало к концу царствования 57 тысяч. Число монастырей увеличилось более чем на 250, их стало 1025.
17 июля 1918 года произошло событие, которое повлекло не только крушение Российской империи, но, по словам митрополита Анастасия (Грибановского), «равновесие поколебалось повсюду».
Это – расстрел в Ипатьевском доме в Екатеринбурге одиннадцати человек: семи членов Царской Семьи Романовых – императора Николая Александровича (50 лет), императрицы Александры Фёдоровны (46 лет), цесаревича Алексея (13 лет), великих княжон Ольги (23 года), Татьяны (21 год), Марии (19 лет), Анастасии (17 лет); верных слуг – доктора Евгения Сергеевича Боткина (53 года), Анны Степановны Демидовой (40 лет), Ивана Михайловича Харитонова (48 лет), Александра (Алоизия) Егоровича Труппа (62 года).
НЕМНОГИМ
«Блаженны изгнанные правды ради,
яко тех есть Царство Небесное».
(Мф.,V,10).
Блажен, кто в дни борьбы мятежной,
В дни общей мерзости людской,
Остался с чистой, белоснежной,
Неопороченной душой.
Блажен, кто в годы преступлений,
Храня священный идеал,
От повседневных искушений
Умом и сердцем устоял.
Блажен, кто, вписывая повесть
В скрижали четкие веков,
Сберег, как девственница, совесть
И веру дедов-стариков.
Блажен, кто Родину не предал,
Кто на Царя не восставал,
Кто чашу мук и слез изведал,
Но малодушно не роптал.
Сергей Бехтеев 1921 г.
Сергей Бехтеев назвал стихотворение «Немногим». Это действительно так, но Божиим Промыслом наша славная землячка – череповчанка Анна Степановна Демидова – удостоилась стать одной из этих немногих.
Кто были эти люди, по Божьему Промыслу оставшиеся с Царской Семьёй, чтобы добровольно разделить с Ними до конца Их участь? Им стоило сказать одно слово отречения, чтобы спастись. Они не сказали этого слова, «…потому, что уже давно, в глубине своих сердец, обрекли свои жизни в жертву тем, которых любили и которые сумели создать в окружающих столько привязанности, мужества и самоотвержения» (П. Жильяр).
15 марта 1917 года Государь делает в своём дневнике скорбную запись: «Кругом измена, и трусость, и обман».
В то страшное время вероломства, предательства, доносительства нашлись люди, проявившие верность долгу, Богу, собственной душе. Их немного, потому что единицы способны жертвовать собой. Эти люди, оставшиеся в тени Царственных знаменитостей, своей любовью и преданностью окружали венценосных друзей, став им опорой, став им всем миром, олицетворяя в глазах царственных мучеников всех их подданных.
Среди них – комнатная девушка Анна Степановна Демидова.
Анна (или, как её называли родные, Нюта) родилась 14 января 1878 года в Череповце в семье Степана Александровича и Марии Ефимовны Демидовых.
Упоминание о славном роде Демидовых можно найти уже в XVIII веке; к концу XVIII века купец Василий Никифорович Демидов был бургомистром, городским головой Череповца.
Его сын Андрей Васильевич продолжил и приумножил семейное дело, внук Александр Андреевич был избран I председателем Череповецкого Общественного банка и исполнял должность церковного старосты Воскресенского Собора более 20 лет.
Эта должность никоим образом не оплачивалась, скорее требовала постоянных личных затрат на приобретение необходимых предметов церковной утвари, ремонт и содержание собора, была всегда почетна.
Правнук Степан Александрович Демидов (отец Анны) был казначеем Городской Думы, гласным уездного земского собрания членов городской управы, членом сиротского суда, председателем «Череповецкого общества взаимного от огня страхования» ( благодаря деятельности общества, «…по своей горимости Череповец относился к группе самых счастливых городов России»), другом и сподвижником известного череповецкого главы Ивана Андреевича Милютина. Имел на Воскресенском проспекте дома с магазинами под № 28 и № 31.
Мать Анны умерла рано, оставив сиротами четверых детей.
У Анны были братья Александр и Николай, а также сестра Елизавета 1883 года рождения. Все дети Демидова получили прекрасное образование.
Сын Александр стал инженером Путиловского завода, Елизавета с отличием окончила Череповецкую Мариинскую женскую гимназию в 1905 году (14-й выпуск) и получила аттестат домашней учительницы по истории, Николай был одним из учредителей Череповецкого «Дома трудолюбия», вносил деньги на его развитие, а также содержание училища и бесплатной столовой для бедных при нем. Анна окончила «Учительскую женскую школу с рукодельными классами» при Иоанно-Предтеченском Леушинском монастыре, а затем - Ярославское художественное училище.
Патронаж над этим заведением осуществляла императрица Александра Федоровна. По всей видимости, там она и заметила талантливую ученицу, работы которой (рисунки и вышивки) постоянно занимали первые места на ежегодных выставках.
По окончании учебы Анне Демидовой было предложено место комнатной девушки. Анна Степановна имела своей главной обязанностью обучение шитью, вышиванию, вязанию и прочему рукодельному мастерству великих княжон. Императрица считала, что любая женщина должна уметь и пуговицу пришить, и рисовать, и вязать, и ухаживать за больными. Она тщательно выбирала учителей для своих детей, считая, что «выше всех знаний для человека должна быть чистая совесть и праведная жизнь».
Элегантная, образованная Демидова, знающая несколько иностранных языков и прекрасно играющая на фортепиано, поселилась в Царском Селе.
Придворные работницы получали зарплату, могли принимать родственников.
Елизавета Степановна вспоминала, как ездила к сестре в гости в Летний Дворец, в Царское Село, в Ливадию. Видела цесаревича Алексея и великих княжон.
Особенно теплые отношения связывали Анну Степановну с младшей из княжон - Анастасией. В тех случаях, когда семья уезжала за границу, а маленькая Анастасия еще не знала грамоты, девочка просила кого-нибудь из взрослых написать Аннушке, поздравить с праздником, сообщить новости. На одной такой открытке читаем: «Поздравляю мадмуазель Анну! Анастасия. До скорой встречи!» (Из частного архива). Позже Анастасия пишет сама: «Дорогая Нюта! Поздравляю тебя с праздниками и желаю провести их по возможности с весельем. Хотя пишу немного поздно, но лучше поздно, чем никогда. Анастасия, Париж».
У Анны был жених – Николай Эрсберг, брат другой комнатной девушки Елизаветы Эрсберг, с которой она дружила. Но, если бы она вышла замуж, то должна была либо уволиться, либо прейти на другую должность. А поскольку Анна очень привязалась к Императорской Семье, то от возможности устроить личную жизнь отказалась.
Воспитанница Леушинского монастыря, Анна неоднократно писала родным, что службу у Помазанника воспринимает как послушание и по своей воле никогда его не бросит.
Она с восторгом и любовью рассказывала сестре Елизавете о Царской Семье. По ее словам, все члены Семьи были чрезвычайно трудолюбивы, каждый день детей был расписан по часам. «Дети должны учиться самоотречению. Они должны учиться отказываться от собственных желаний ради других людей», - считала императрица.
Царская Семья относилась к Демидовой с большим уважением. Сам Государь называл на Вы и по имени-отчеству, а Государыня: «Моя хорошая большая Нюта Демидова», - в письме к Вырубовой от 23.01.1918 г.
Сохранились письма: «Милую Анну Степановну сердечно поздравляю с днем Ангела, мысленно крепко целую и мои самые лучшие пожелания. А.Ф.»
Анне Степановне за преданную службу было пожаловано потомственное дворянство.
Связь с родным Череповцом и семьей Демидова поддерживала постоянно. Последний раз она приезжала в Череповец в 1907 году и останавливалась в своем доме на Воскресенском, 31. Люди вышли ее встречать и «стояли вдоль дороги от вокзала до самого дома. А она–то в коляске сидит, как солнышко сияет», - вспоминала няня.
1904 г., в Череповец, Е.С.Демидовой:
«Благодарю за письма. Пришли, если есть, виды Череповца… Нюта».
Август 1907 г., в Череповец, Е.С.Демидовой – из Петергофа:
«Напиши скорее, что нужно купить для фотографа и стоит ли мне привезти с собой каких-нибудь цветов вроде золотого дерева и т.п. И вообще, что надо привезти? Поклон всем, получили ли вы мои письма? Нюта».
Декабрь 1914 г., из Москвы – в Череповец:
«Милая сестра! Как ты себя чувствуешь? Где и что твой муж? Я сижу одна в Москве, 13-го буду в Царском. Что твои ребятишки? Я вчера видела их во сне. Очень бы хотелось посмотреть на всех вас… Нюта».
Неумолимо приближаются мрачные времена…
Вероломные приближенные все настойчивее убеждают Государя отречься от престола ради «блага России». «Если я помеха счастью России и меня все стоящие ныне во главе ее общественные силы просят оставить трон и передать его сыну и брату своему, то я готов это сделать, готов даже не только Царство, но и жизнь свою отдать за Родину. Я думаю, в этом никто не сомневается из тех, кто меня знает», - говорил Государь генералу Д.Н.Дубенскому.
С глубокой болью дается ему это решение.
Из Протокола Александры Александровны Теглевой¹: «…Приехал Государь. Он виделся сначала с Императрицей в Ее комнатах внизу дворца. После этого Он прошел к детям. Здесь я тогда впервые и увидела Государя после отречения. Меня поразило Его спокойствие. Но Анна Степановна Демидова, когда я высказала ей это свое удивление, мне ответила, что это не так. Она сказала, что сцена Их встречи была потрясающая: Её Величество плакала, Государь был очень потрясен, когда происходило это их свидание».
21 марта генерал Корнилов от имени Временного правительства объявил Государыне, что Государь и она арестованы.
«Многие изменили Им: командир сводного полка Рессин, граф Апраксин ушел от них, убежал начальник конвоя граф Граббе. Забыл Их близкий Государю человек – свитный генерал Нарышкин, ни разу Их не навестивший в Царском». (Из Протокола Теглевой). Все обитатели Царского Села, «кто не желал подвергаться тюремному режиму, должны были покинуть дворец до четырех часов 21 марта» (П.Жильяр)².
Право покинуть Романовых было и у Демидовой, но она осталась верна Императорской Семье, которой прослужила всю свою жизнь, это была ее Семья, и другой у нее не было. Ей дано было право на свободу, но она предпочла изгнание.
Императрица была тронута верностью Демидовой. И в Сибирь Анна поехала личной горничной Александры Федоровны, а фактически, почти что членом семьи. По крайней мере, ела она за одним столом с Романовыми.
Дорога. Из писем Государыни:
«13/26. 04. В Иевлеве заночевали. Мы втроем спали в одной комнате, Мария на полу, Нюта в гостиной…»
«15/28.04. Покинули Тюмень. Едва уснули. Чудесная солнечная погода. Николай и я – в первом купе, дверь рядом – Мария и Нюта… Станция Називаевская – Мария и Нюта выходили гулять немного. Писала детям».
Из дневника Государя.
«14/27.04. Суббота… Прибыли в Тюмень при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки… Приятно было попасть в поезд, мы и наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в 10 часов, не раздеваясь, я – над койкой Аликс, Мария и Нюта – в отделении рядом».
Из записей «Дневника» А.Демидовой:
«Пока в дороге меньше думаешь о том, как будет дальше, но на душе тяжелее, как только вспомнишь, как ты далека от родственников и увидишь ли их опять и когда?! Я пять месяцев не видела ни разу сестру».
Тобольск:
Из «Дневника» Анны Демидовой:
«Прибыли в Тобольск в 6 часов. Князь Долгоруков с Макаровым поехали в губернаторский дом, чтобы распределить комнаты. Через два часа они вернулись с печальными известиями. О, ужас! Дом почти пустой; без стульев, столов, умывальников, без кроватей и т.д. Зимние рамы не выставлены с лета и грязны, всюду мусор, стены грязны. Словом, дом совсем не приготовлен….Так мы сидим на пароходе, пока не будет все готово… Да, это был для нас удар».
Из дневника Анны видно, что все приехавшие с Царской Семьей едины в своем стремлении служить Государю. Все равны. Все – одно целое. Ее душа болит за Алексея Николаевича, за Великую Княжну, за Жильяра…
Четверг, 10 августа.
«Сидели весь день дома… В 6 часов дождь перестал, выглянуло солнце. Настенька (графиня Гедрикова) пошла в город. У Алексея Николаевича заболела рука и ухо; он, бедный, плакал. У Великой Княжны Марии Николаевны повышенная температура – 38,6. Она лежит. Жильяр седьмой день в постели. День ужасно тоскливый».
Высоко, на горе, находится Софийский Собор, в котором почивают мощи Св. Иоанна Тобольского, прославленного в царствование Николая II. К мощам с записочками, с просьбами послужить молебен приходят, по просьбе Императрицы. Иногда Анна иногда Чемодуров, которые могли при Тобольском режиме еще выходить в город. К Святому Иоанну Тобольскому возносят свои молитвы узники, с просьбой об укреплении духовных сил.
5 февраля 1918 года Государыня императрица пишет Анне Вырубовой, получив от нее известие о смерти ее отца: «Упокой душу дорогого отца. Завтра утром Аннушка пойдет и закажет в соборе сорокоуст у раки святого (Иоанна Тобольского) и помолится за нас всех…»
Как на сердце вдруг стало тихо
Среди наскучившего дня…
Наверно кто-то помолился
Душою чистой за меня.
Наверно кто-то незнакомый,
Далекий, старый и простой
Мой образ вспомнил
Промелькнувший
Своею тихою мечтой.
Владимир Палей
Вечерами семья и слуги собираются за чтением. Из дневника Демидовой мы узнаем, что 10 сентября «вечером, как всегда, было чтение. Читал Долгоруков». 11 сентября: «Вечером чтение. Читал Государь». 12 сентября: «Вечером чтение до 11 часов, читал Боткин».
И, наконец, последний этап заключения и окончание земного странствия узников.
Екатеринбург
В Екатеринбурге Демидова, единственная из женской прислуги, последние 53 дня вместе с Романовыми проводит в Ипатьевском доме, среди шайки наглых головорезов, в атмосфере непрекращающихся издевательств..
Ч.-С. Гиббс4 запомнил Анну Степановну Демидову «высокой, хорошо сложенной женщиной, склонной к полноте, которая вопреки ее физической внешности, была чрезвычайно робкого характера».
«Вечером накануне отъезда из Тобольска Семья и свита собрались в верхней гостиной. Гиббс:
Разговаривали мало, и никто не притворялся, что ему весело. Это была поистине трагическая прелюдия к неизбежной катастрофе. После чая свита спустилась вниз и стала просто сидеть и ждать». Так получилось, что именно Гиббсу Анна Степановна призналась: «Я так боюсь большевиков, мистер Гиббс. Я не знаю, что они могут с нами сделать».
Она очень боялась, но не отказалась сопровождать Государыню. То, что Анна Степановна Демидова вовсе не была героиней, презирающей опасность и саму смерть, поднимает значимость ее подвига.
«Ничего, жизнь – суета, все готовимся в Царство Небесное. Тогда ничего страшного нет. Все можно у человека отнять, но душу никто не может» (Александра Федоровна).
С уравновешенной, доброй, трудолюбивой Нютой и это последнее пристанище могло показаться уютным.
Из письма Великой Княжны Марии Николаевны:«…Нюта штопает чулки. Утром вместе стелили постель… Покачалась с Нютой на американской качели, гуляла с Папой взад и вперед…» Из Дневника Государыни: «Дети с Нютой штопали белье…»
Они стараются всячески ободрить, поддержать друг друга. Строки письма Государыни Александры Федоровны полны боли: «Вспомните тех, других. О, Боже, как за них страдаем, что они переживают, невинные… Венец им будет от Господа. Перед ними хочется на коленях стоять, что за нас страдают, а мы помочь им не можем, даже словом. Это тяжелее всего».
Письмо Евгения Боткина другу из заключения: «Не думаю, чтобы мне суждено когда-нибудь, откуда-нибудь еще писать. Мое добровольное заточение настолько же временем не ограничено, насколько ограничено мое земное существование. В сущности, я умер – умер для своих детей, для друзей, для дела… Я умер, но еще не похоронен, или заживо погребен… Пока, однако, я здоров и толст по-прежнему, так что мне даже противно иной раз увидеть себя в зеркале. Ты видишь, дорогой мой, что я духом бодр, несмотря на испытанные страдания, и приготовился выносить их в течение долгих лет… Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца, тот и спасется». Это оправдывает и мое последнее решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца, как и Авраам не поколебался по требованию Бога принести Ему в жертву своего единственного сына. И я твердо верю, что, так же как Бог спас тогда Исаака, Он спасет теперь и моих детей, и Сам будет им Отцом…». На вопрос: «Для чего Вы жертвуете собой? Для потерянного дела?» Евгений Боткин ответил: «Потерянное дело? Но если Россия гибнет, могу и я погибнуть. Но ни в коем случае я не оставлю Царя!»
Владимир Палей (21 год): сын Великого князя Павла Александровича Романова, внук Александра II, пламенный патриот, участник I мировой войны. Был глубоко верующим человеком, имел замечательный поэтический дар. Арестован и находился в ссылке под Алапаевском. Не пожелав отречься от своего отца и рода Романовых, принял мученическую смерть вместе с Великой княгиней Елизаветой, инокиней Варварой и Великими князьями.
Немая ночь жутка. Мгновения ползут.
Не спится узнику... Душа полна страданья;
Далеких, милых прожитых минут
Нахлынули в нее воспоминанья.
Мысль узника в мольбе уносит высоко —
То, что растет кругом — так мрачно и так низко.
Родные, близкие так страшно далеко,
А недруги так жутко близко.
14 июля, за 3 дня до убийства, когда священник Иоанн Сторожев совершил последнюю обедню для собравшейся в зале Царской Семьи и их приближенных, все были грустные и, как обычно, не пели. Диакон, вместо того, чтобы прочесть, по ошибке запел: «Со святыми упокой», все без исключения узники опустились на колени.
16 июля, поздним вечером, Семья и служащие расходятся по своим местам, Алексей Николаевич уже спит, Государь читает, Государыня дописывает последние слова в дневник…
Наступило 17 июля 1918 года. Полночь. В дверь постучали…Августейшая Семья встала, умылась, оделась и сошла вниз в подвальную комнату. Алексея Николаевича нес на руках Государь Император. С собой они несли подушки, а Демидова несла две подушки…
Медведев, участник расстрела: «Было подано три стула. Сели Государь Император и Алексей Николаевич. Рядом с ним стоял Боткин. Сзади них у самой стены стояли Государыня Императрица и с Нею три княжны. Справа от них стояли Харитонов и Трупп. Служанка, высокого роста женщина, встала у левого косяка двери, с ней встала одна из царских дочерей (четвертая)».
Так в самые последние минуты жизни они стояли рядом. Анна и Анастасия, ее любимица. Когда началась бойня, Анна закрывалась подушечкой и упала последней. По лежачим людям снова стреляли, но одна из Царевен и Демидова все еще шевелились.
Медведев (Кудрин):
«Затихли крики, но выстрелы еще грохочут. Тишина. Звенит в ушах. Редеет пелена дыма и пыли. Вдруг из правого угла комнаты, шатаясь, подымается уцелевшая горничная – она прикрылась подушками, в пуху которых увязли пули. У латышей уже расстреляны все патроны…» Ермаков (местные жители называли его «сама смерть») приказал Стрекотину заколоть выживших штыками. Стрекотин отказался.
И тогда Ермаков «взял винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. Особенно тяжело умирала та особа – дама (Демидова). Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол» (из показаний Стрекотина на следствии).
Из показаний Алексея Кабанова: «…Один из товарищей стал вонзать в грудь фрельны (так они называли Демидову) штык… вроде кинжала, но он был тупой и грудь не пронзил. Она ухватилась обеими руками за штык и стала кричать…»
И это было еще не все – добивали Анну Степановну прикладами ружей. Потом кто-то из убийц нашел время подсчитать, что на ее теле было 32 раны…
«…И смерть пришла. Но ей претило разлучать тех, кого жизнь так тесно сплотила, и она взяла их всех, соединенных одной верой и одной любовью…» /П. Жильяр/.
В 1981 году А.С.Демидова была прославлена в лике святых Русской Православной Церковью за границей.
Внук повара Харитонова –Валентин Михайлович Мультатулли-Харитонов- посвятил оставшимся верным Царской Семье людям стихотворение «Четверо слуг».
ЧЕТВЕРО СЛУГ
«Доктор, служанка, лакей и повар
Могут уйти, они тут ни к чему.
Вы свободны, вы можете скоро
Живыми покинуть эту тюрьму».
От боли тревожней забилось сердце,
Вспомнился дом и семья.
Из подвала на волю открыта дверца,
Но шагнуть за порог нельзя.
А как же любимые, как же дети
Навеки одни без них?
Но разве возможно жить на свете,
Если предашь других?
В темнице светлые души томились,
Светлые лики Русской земли.
Четверо верных Им не изменили,
Четверо слуг от Них не ушли.
И каждый стал на веки покоен
И боль свою к звездам унес,
И каждый был Царя достоин,
И каждого обнял Христос.
17 июля 2001 г.
