- Вилюшку или там плетешок – это всякий сможет, если постарается. А вот насновку сделать хорошую – это уже надо настоящей мастерицей быть. Должна насновка быть ровной, твёрдой, как зерно… Я-то? Да что про меня говорить – сколько себя помню, с нитками да коклюшками. И сёстры плели, и мать, и бабка… Жили всяко – и добро, и не больно добро. А кружево всегда выручало.
Каждая деушка приданое в сундуке копила – полотна куски, рубахи, дорожки тканые, кружево обязательно уж… И всё своими руками. Ой, как над приданым-то тряслись дак.
У меня тоже сундук был, как же, и приданое не хуже, чем у других… А замуж бесприданой ушла!.. Как получилось-то?
А как… Колхозы-ти начались – сперва-то не больно в них пошли. Особенно бабы против были… Потом ничего – кого уговорами, кого как – почти всех в колхоз загнали. А мой папа упорной был, не знаю и пошто уж такой. Нет сказал – не пойду в колхоз. Ладно – сперва вроде ничего, живём, как жили. А жили не богато, но и не бедно. Детей-то – я восьмая была. Четыре брата да четыре сестры нас дак. Все робили. Лошади у нас две были, коровы тоже две, да телята когда-дак, да овцы, да гуси, куры… Земля была, конечно – овёс, ячмень, лён. Да огород у дома, да сад. Всё своё было. Работы всем хватало. Ну, вот мы-то, сёстры-ти, и кружева ещё плели…
Из сестёр-то я одна уж незамужняя оставалась. Да братья ещё двое неженатые. Один в Красной Армии служил… Тут и начинают нас кулачить. Всех, кто в колхоз-то не вступил.
Ой, что делалось-то. Всё забрали, и дом забрали… Только, говорят, спасло нас, что на Печёру-ти не сослали – что брат в армии служил. Выселили нас из нашего дома, сперва в баньку старую… Потом уж папа домик-развалюшку в соседней деревеньке купил или даром выпросил, не знаю… А мне, помню, ничего не жалко – а жалко сундука-то моего с приданым. Ведь и его-то взяли. Думала, и с ума-то рехнусь. Спасибо матушке родной – выходила меня, ведь слегла я в горячке с горя такого…
Думала, всё – не приедет за мной суженый, тот что на Рождество на санках катал. Нет – приехал после Пасхи. Мы уж в этой развалюхе жили-то. Свататься. Я тут сама и вылезла – нету, мол, никакого приданого у меня, так и езжай, дроля, отсюда, не позорь меня.
А он-то и говорит: «Добра мы вместе наживём, только выходи за меня!»
Вот и вышла я за него. К нему в соседнюю деревню уехала. Он колхозником был, так и я вступила. А отец с матерью – до чего упорные были, так и не пошли в колхоз. А братья-то вступили, как же… Хотя, сперва и не брали ещё – мол, кулаченые…
В колхози-ти? Да всем занималась, куда пошлют – и в поле на льне, и коров доила… А кружева плела всегда – артель была, мастер ездил каждый месяц собирал, новый заказ давал, деньги платил. Без кружевного-то промысла так не знаю, как бы и прожили… А я ещё и кроме заказа плела да в сундук складывала – помнила, что у меня-то приданого не было. Дак складывала – думала, может, дочке пригодится…
Потом война была – тут уж всех прировняло – кулаченых, не кулаченых, колхозников, единоличников… На всех одна беда.
Мой-то, слава Богу, вернулся…
Кружева-ти? А так всё и плела, и сдавала, и в сундук прибирала. Потом артель закрылась, мол, спрос упал. Да и те, что в сундук убирала – ни дочери не понадобились, ни внучке – не модно, мол… А вот правнучка приехала, да и спрашивает: «Бабушка, покажи-ка мне кружева твои». Сундук-то открыла да и ахнула. «Это же, говорит, настоящее сокровище! В музей, - говорит, - надо». Ну, надо – так бери, пусть люди смотрят, пусть молодые кружевницы учатся – мне не жалко.
В Вологде, слышьте-ка, музей по кружеву появился – пригодилось моё кружевное приданое…
… Бабушке Кате почти сто лет. Многое помнит старая кружевница.
Дмитрий Ермаков
Иллюстрация: Н.М.Ширякин "Портрет кружевницы А.С. Брантовой из кружевной артели колхоза "Правда", 1947 г.
