Внимательное изучение истории местности и жизней людей, проживающих в ней, проявленное сельчанами, дало неожиданный результат. Так, в частности, выяснилось, что в Верховажских местах, в деревне Пахомовской - соседней с деревней Куколовской - родился и рос будущий новомученик иеромонах Макарий (Моржов). Можно сказать с большой вероятностью, что он приходил в храм «Всех скорбящих Радость» деревни Куколовской, чтобы вознести молитвы Богу.
В престольный праздник иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» настоятель Воскресенского храма деревни Сметанино иерей Евгений Коротин поговорил с верующими Скорбященского храма о необходимости сугубого моления этому святому и его почитании. Во время собрания прихожан для постоянного пребывания в храм была привезена икона святого, а также обсуждены организационные моменты по почитанию преподобномученика Макария и совершению богослужений. Собрание прихожан отметило инициативу настоятеля по изготовлению памятной доски святому на стене храма и приняло решение приложить усилия для реализации этой идеи.
Житие святого
Память преподобномученика Макария (Моржова), новомученика Радонежского
28 мая / 10 июня молитвенно вспоминают преподобномученика Макария (Моржова), насельника Смоленской Зосимовой пустыни Троице-Сергиевой Лавры.
Преподобномученик Макарий (Моржов)
Преподобномученик Макарий (в миру Михаил Степанович Моржов) родился 16 мая 1872 года в деревне Пахомовская Верховской волости Вельского уезда Вологодской губернии в семье крестьянина Степана Моржова и в Крещении был наречен Михаилом. Грамоте и Закону Божию в отроческие годы он обучался в сельской церковно-приходской школе. В 1893 году призван в армию. Дослужился до ротного фельдшера Свеаборгской крепостной артиллерии.
В начале 1898 года уволился в запас. По возвращении со службы поступил рабочим на одну из московских фабрик. Проработав там два года, он в 1899 году ушел в Смоленскую Зосимову пустынь в Александровском уезде Владимирской губернии, приписанную к Троице-Сергиевой Лавре. С 3 января 1903 года – послушник Смоленской Зосимовой пустыни. Нес послушания бельевщика и трапезника. Настоятелем пустыни в то время был иеромонах Герман (Гомзин) (преподобный Герман Зосимовский (в миру Гавриил Семенович Гомзин), схиигумен, местночтимый святой Владимирской епархии; память 17/30 января), духовником – иеромонах Алексий (Соловьев). Благодаря их иноческим подвигам обитель в первые два десятилетия XX века процвела, «яко крин в пустыне», стала светочем и путеводной звездой для многих ищущих спасения, воспитала в вере и благочестии несколько поколений русских людей, возрастила целую плеяду старцев.
Послушник Михаил был назначен келейником иеромонаха Алексия (Соловьева), впоследствии известного старца. 22 февраля 1903 года Михаил принял монашеский постриг с именем Макарий. С 1908 года старец Алексий, уйдя в затвор, принимал братию и народ только в церкви, а с 1916 года, приняв схиму, ушел в полный затвор. По свидетельству духовных чад преподобного Алексия отец Макарий, полюбив старца, «охотно принял послушание стать его келейником, да так и остался им до конца... Он был его верным слугой и безропотно нес свое далеко не легкое послушание. Отец Алексий был не только его духовным отцом и старцем, он был его ближайшим другом много лет. Почти тридцать лет служил верой и правдой отец Макарий, оберегая покой старца, а в последнее время стал ему нянькой».
Находясь долгие годы вблизи великого преподобного, отец Макарий преуспевал в терпении, смирении и любви, а вместе с духовными наставлениями старца впитывал и глубокую мудрость. Как вспоминали очевидцы, «суровый на вид, дисциплинированный и умный, он неутомимый был труженик, выполняя обязанности посредника между приходящими и старцем со стойким терпением». Старец Алексий отцу Макарию служил примером любовного обращения с ближними, будучи со всеми утонченно вежливым и деликатным. С отцом Макарием он всегда был так предупредителен, как будто тот только что поступил к нему на послушание, почти ежедневно благодарил его за ничтожные услуги, а прощения у него просил ежедневно, и таким своим поведением трогал своего послушника до слез.
Иеромонах Макарий (Моржов)
Из-за необходимости участвовать в Поместном Соборе 1917–1918 годов старец Алексий (Соловьев) на время оставил затвор.
На Соборе ему было поручено тянуть жребий с именем будущего Патриарха, которым стал митрополит Московский Тихон (Белавин). По немощи старец не участвовал в последней сессии Собора, уехав в пустынь, в затвор; попасть к нему можно было, лишь написав прошение Святейшему Патриарху. В июле 1919 года Патриарх Тихон распорядился, чтобы благословение на посещение старца давал наместник Троице-Сергиевой Лавры архимандрит Кронид (Любимов). И тот поставил перед старцем вопрос: или принимать всех, что означало окончание затвора, или не принимать никого, кроме монашеской братии. Иеросхимонах Алексий выбрал последнее. Впоследствии затвор был несколько ослаблен и духовные дети старца, хотя и ограниченно, снова стали посещать его.
Общаясь со старцем, его келейник отец Макарий, бывало, вспоминал прочитанное, как архиепископ Ярославский Леонид (Краснопевков), который, в свое время часто бывая у митрополита Московского Филарета (Дроздова), думал: «Иные за счастье считают видеть портрет митрополита Филарета, а я его вижу лицом к лицу». Так и отец Макарий, подавая старцу Алексию чай или обед, рассуждал: «Счастлив я, что, находясь при таком батюшке, не только вижу его, но состою и постоянным его прислужником».
30 января 1923 года скончался настоятель Зосимовой пустыни схиигумен Герман; на следующий день после его похорон в монастырь явилась ликвидационная комиссия, братии объявили, что монастырь будет закрыт. В мае того же года пустынь была закрыта. При закрытии обители у старца Алексия сняли ризы со всех дорогих для него икон, отобрали все ценное, не позволив взять с собой даже книг из его библиотеки. Монахи разошлись кто куда. Отец Макарий вместе со старцем переехал в город Сергиев Посад. Первые три дня они прожили в гостинице, а затем в доме Веры Тимофеевны и Натальи Александровны Верховцевых на Дворянской улице, для них было снято помещение из двух комнат: большая – для монаха Макария, а поменьше – для иеросхимонаха Алексия. Духовные дети отца Алексия собирали посильные пожертвования, и на это старец с келейником жили. Всякому жертвующему отец Алексий смиренно кланялся и, благодаря, говорил: «Я ведь теперь нищий, живу подаянием, меня добрые люди кормят, а сам я уже не могу работать».
До 1927 года старец еще был в силах ходить по комнате, но затем ноги его так ослабели, что он слег в постель и даже с трудом поднимал голову и шевелил пальцами правой руки. Когда надо было пить чай или кушать, отец Макарий сажал его на кровать, но впоследствии и это уже было трудно для старца.
Архимандрит Кронид (Любимов), монах Макарий (Моржов) и иеросхимонах Алексий (Соловьев)
Однажды монах Макарий довел отца Алексия до умывальника и попросил его постоять, пока он все для него приготовит, но старец так ослабел, что без поддержки не смог устоять и, упав на стоявшую рядом табуретку, сильно расшибся. Келейник положил его на кровать, вызвали доктора, и тот сказал, что у отца Алексия сломаны два ребра. На следующий день приехал врач из Москвы и, осмотрев старца, сказал, что ребра целы, только сильно ушиблены. Келейник, узнав это, добродушно заметил: «Вот, нашумели на всю Россию, что отец Макарий отцу Алексию два ребра сломал, а они оказались целыми».
Монах Макарий всегда удивлялся тому, сколь велики были у старца смирение и чувство благодарности. Старец почти ежедневно благодарил келейника за самые ничтожные услуги, ежедневно прося прощения, и таким отношением, бывало, до слез трогал его. Однажды в комнате монаха Макария сидел приехавший к старцу архиерей. Отец Алексий позвал к себе келейника. Тот пошел и вскоре возвратился плачущим. Епископ взял отца Макария за руку и спросил: «Что с тобой?» И келейник только и смог, сдерживая рыдания, выговорить: «Старец у меня прощения просит».
Старец Алексий всю жизнь неопустительно поминал в своей молитве множество имен живых и усопших и говорил отцу Макарию, чтобы он никому не отказывал и от всех просящих помолиться принимал записки и передавал ему. До болезни, когда отец Алексий еще служил Литургию, на проскомидии он около двух часов вынимал частицы. В последние годы отец Алексий благословил отца Макария читать ему поминальные записки вслух и назначил срок поминать записанного четыре месяца, но не все сразу, а по частям, чтобы не было обременительно для болящего.
«Однажды приехал к нам иеродиакон Иоанникий, не нашей братии, – рассказывал отец Макарий, – и остался утром посидеть с батюшкой, а я ходил к ранней обедне. Придя из церкви, согрел я самовар и прошу благословения у батюшки пить чай с отцом Иоанникием в моей келии, а батюшка сказал:
– Бог благословит, возьмите и меня с собой пить чай.
Я говорю ему:
– Батюшка, вы не можете идти, у вас ноги больные, а вот мы напьемся, тогда я и принесу вам сюда чаю.
Он протягивает нам руки и с легкой улыбочкой, ласково так говорит:
– Возьмите меня с собой, ну, ведите меня, как архиерея, что ли.
Я и отец Иоанникий опять стали убеждать его, что нельзя ему идти с больными ногами. Он смиренно и спокойно остался лежать один, а нас отпустил. Вообще когда у нас не было чужих, то я сначала поил батюшку чаем, а потом уже сам пил, но когда бывали гости, то я говорил батюшке:
– Батюшка, благословите сначала гостей угостить, а вам потом принесу.
Он в таких случаях говорил:
– Хорошо, угощайте их, а я и после напьюсь.
Но бывало и так скажет:
– Гостя приведи сюда, он со мной попьет.
И тогда подавался чай у батюшки в келии».
2 октября 1928 года иеросхимонах Алексий, пособоровавшись и причастившись Святых Христовых Таин, мирно скончался. При одевании и положении во гроб присутствовали три ученика старца: игумен Владимир, отец Никодим и отец Макарий. Игумен Владимир одевал старца, а отец Макарий помогал ему и все время плакал и целовал отца Алексия.
Предполагалось совершить похороны скромно, как того хотел сам старец, но народ, узнав о смерти праведника, стал во множестве стекаться ко гробу. Была отслужена панихида. Отец Макарий стоял у гроба растерянный и растроганный, со слезами на глазах. Может быть, никто не был в тот момент ближе к преподобному Алексию, чем он, в течение двадцати восьми лет оберегавший его святой покой и до самой кончины старца бывший верным и заботливым его помощником. И старец молился о себе, о келейнике и о всех помогавших ему: «Господи мой, Господи! Прими смиренное сие моление мое. Избави мя от внезапной смерти. Но перед наступлением кончины моея, ради очищения множества грехов моих, ради принесения истинного покаяния и напутствия Святыми Таинствами, ради христианского перехода в жизнь вечную – блаженную в мире душевном… Сподоби мя, Преблагий Господи, потерпеть болезнь предсмертную без непосильных страданий, без ропота, с благодарностью.
Сподоби и окружающих мя разумно и во благодушии послужити мне при одре моем болезни во имя Твое и через сие святое дело обрести себе благоволение Твое, Всемилостивый и Благословенный во веки. Аминь».
Вскоре после кончины старца, в воскресенье, 7 октября 1928 года, в Высоко-Петровском монастыре Москвы отец Макарий к радости всех духовных детей отца Алексия, благодарных за его долголетний уход за старцем, был рукоположен епископом Варфоломеем (Ремовым) во иеродиакона, а 8 октября – во иеромонаха. После рукоположения отец Макарий служил в Высоко-Петровском монастыре.
Но что после смерти старца была ему предлежащая жизнь! – и он, когда пришло на то благословение Божие, поспешил в венценосное будущее, чтобы скорее соединиться со старцем в радости и блаженстве жизни вечной.
5 апреля 1931 года отец Макарий был арестован в городе Загорске вместе с другими священнослужителями. ОГПУ, долгие годы следившее за преподобным старцем Алексием и за всеми, кто приходил к нему, особенно интересовалось его бывшим келейником. На допросе, который состоялся в день ареста, отцу Макарию пришлось испытать огромное давление, но он, исповедуя свою веру во Христа, не дал показаний ни на одного из многочисленных чад преподобного Алексия.
Отвечая на вопросы следователя, отец Макарий сказал: «В Москву я езжу, правда, редко, но у кого останавливался, я не скажу, так как уж лучше буду терпеть один и не приносить неприятностей своим знакомым. В Москве я бывал в церквях, но в каких, не помню. В Загорске я знакомых не имею, в большинстве сижу дома. Изредка, когда появится желание, я служу в церквях Петра и Павла, на кладбище Кокуевском и в других. Остальное время я занимаюсь черной работой... очищаю дворы от снега, колю дрова...»
После первых допросов отца Макария перевезли в Бутырскую тюрьму в Москве. Следователи не удовлетворились сдержанными ответами иеромонаха, рассчитывая, что, будучи келейником старца Алексия и зная всех приходивших к нему для беседы, он многое сможет им рассказать. 17 апреля следователь снова допросил отца Макария. Назвав нескольких человек из тех, кто приходил к старцу, отец Макарий добавил: «О чем говорили они со старцем Алексием, я не помню благодаря слабой памяти... близко ни с кем не знаком, а знаю их только по приходу к старцу Алексию».
Следователь стал спрашивать, какого мировоззрения придерживается иеромонах Макарий, что он думает о советской власти и об антихристе и не считает ли антихристом саму Советскую власть. И отец Макарий, не скрывая своих убеждений, сказал:
«Советскую власть я рассматриваю как попущение Божие за грехи, но считаю, что истинный христианин должен терпеливо переносить все гонения и преследования со стороны власти. При Царской власти грехов было меньше, и потому не было никаких притеснений на Церковь... но как только народ стал отходить от веры и грехов накопилось много, тогда Бог и попустил Советскую власть. Это наказание будет продолжаться до тех пор, пока люди не одумаются и опять станут признавать Бога, ибо за благоделание Бог награждает. Пошлет ли Он награду в виде другой власти или сделает как-нибудь иначе – сказать не могу, так как пути Господни неисповедимы... Еще должен появиться антихрист, но когда он появится, сказать трудно, хотя некоторые считают, что признаки появления антихриста уже есть: падение религиозности, преследование религии... причем считают, что пятиугольная советская звезда есть печать антихриста. Однако я не берусь утверждать, что это именно так, ибо еще ничего не доказано. Некоторые считают также, что грех принимать кооперативные книжки и вступать в колхозы, видя в этом дело богопротивное, но я считаю, что все это торговые условия... Спрашивали меня на исповедях, можно ли вступать, на что я отвечал, что это дело не религиозное, а хозяйственное, а когда спрашивали об антихристе, я отвечал, что нет никакой надобности определять сроки появления антихриста, а нужно жить по-христиански... О себе прошу Бога, чтобы Он помог мне спастись, и считаю, что и в современных богохульных условиях тоже можно спастись – если не открыто, то тайным подвигом, так как молиться можно и тайно...»
28 апреля 1931 года отцу Макарию было предъявлено обвинение, в котором указывалось, что «он, являясь членом контрреволюционной организации, занимался агитацией, направленной к подрыву и ослаблению Советской власти». 6 июня 1931 года Коллегия ОГПУ приговорила отца Макария к расстрелу. Иеромонах Макарий (Моржов) был расстрелян 10 июня 1931 года и погребен в общей безвестной могиле на Ваганьковском кладбище в Москве.
Определением Священного Синода Русской Православной Церкви от 26 декабря 2001 года иеромонах Макарий (Моржов) включен в Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской.
Память преподобномученика Макария совершается в день его мученической кончины 28 мая / 10 июня.
Источник: игумен Дамаскин (Орловский).
Жития Новомучеников и исповедников Российских ХХ века.
Май. - Тверь, 2007. С. 242–249.
